Илона Брандт (имя и фамилия изменены) — уроженка Усть-Каменогорска, которая уже много лет проживает в Европе. Родных в Восточном Казахстане у нее не осталось, лишь могилы родителей на ныне закрытом для захоронения, печально известном Ушановском кладбище. Именно поэтому Илона регулярно приезжает в областной центр, чтобы навестить родительские могилы, прибрать их и произвести необходимый ремонт. В последний раз женщина посещала Ушановское кладбище около двух лет назад.

Приехав в этом году, Илона прошла по знакомой дорожке, засыпанной ветками, отслужившими свой срок искусственными цветами и фрагментами венков, к участку, где находились родные могилы. И замерла в замешательстве. Там, где в течение долгих лет стоял памятник с фамилией и именем отца, была могила постороннего человека. Женщина обратилась за помощью в городской отдел ЖКХ.

Там ей дали некие разъяснения. Приводим ответ уже на запрос редакции "Новостей Усть-Каменогорска" по поводу обращения Илоны Брандт, подписанный заведующим сектором благоустройства и автомобильных дорог городского отдела ЖКХ Ержаном Ибраевым (орфография, пунктуация и стилистика оригинала сохранены):

"Гражданка Б. обращалась в ГУ "Отдел жилищно-коммунального хозяйства, пассажирского транспорта и автомобильных дорог Усть-Каменогорска" и получила разъяснения в части предоставления сведений о подрядной организации, которая осуществляла содержание данного кладбища в период с 2022-2024 год, а также о направлении возбуждения отношения и установлении лиц, которые совершили  противоправные действия и осуществили захоронение в закрытом кладбище".

Что дальше предприняла Илона, получив эти разъяснения, неизвестно, поскольку больше она в редакцию не обращалась. Сам по себе факт — шокирующий. Но, как выяснилось, не единичный.

Потеряны навсегда?

Во время подготовки материала журналистам стали известны еще два аналогичных случая.

Горожанин Андрей потерял маму в 2000-м. Работники кладбища показали ему два свободных места. Андрей сразу же выбрал место рядом со сторожкой: пусть дороже, но где, как он думал, захоронение будет под присмотром и кладбищенские воры не решатся нанести ему какой-либо ущерб.

Над могилой поставили стандартный металличес­кий памятник и оградку, полагая в будущем заменить его постоянным гранитным монументом. Времена были сложные — сразу это сделать не удалось. К несчастью, через два года надмогильные сооружения основательно проржавели и потеряли вид, реставрировать их не было смысла. В 2004 году Андрей приехал на кладбище, чтобы снять размеры для гранитного памятника, но... не обнаружил могилы на том месте, где ей полагалось быть. Озадаченный мужчина постучал в сторожку, но там никого не оказалось. Запросы, с которыми он обратился к администрации кладбища, в ритуальное агентство и к городским коммунальщикам, результатов не дали. Позже выяснилось, что подрядчик, содержащий место последнего приюта горожан, неоднократно менялся, и в наличии у нынешних кладбищенских властей нет ни карты, ни реестров, которые позволили бы установить, куда пропало захоронение.

— Ведь я выбрал, казалось, лучшее место, — сетует Андрей. — Но оказалось, не так. В момент похорон по понятным причинам эта мысль не пришла мне в голову — почему оказался свободным участок в центре кладбища, рядом со сторожкой? Ведь логично, что свободные места располагаются на окраинах. Но теперь, по прошествии времени, у меня сложилось впечатление, что места на кладбище попросту перепродаются. Непрезентабельные памятники, запущенный вид могил, предполагающий то, что за захоронениями не ухаживают, дает возможность мошенникам безнаказанно продавать такие участки вторично.

Вот ещё одна история.

— Мой отец скончался от рака в 2009 году, — рассказывает горожанка Алена. — Мы похоронили его на Новом Примыкании. Пока не осел могильный холмик, решили поставить деревянный крест, который потом заменили бы на капитальный памятник. Многие так делают. На соседних могилах были такие же кресты. Зима была снежной и не очень холодной. А весной выяснилось, что у всех крестов сгнили основания, и кресты упали. Видимо, работники кладбища их куда-то убрали. Таким образом, теперь не представляется возможным найти могилу, ориентируясь по соседним участкам. Мы безвозвратно потеряли отца, потому что в кладбищенском реестре записана только буква, обозначающая сектор. В какой из могил покоится папа, я, наверное, никогда уже не узнаю.

Вопросы, вопросы, вопросы

Положение, сложившееся в сфере содержания мест последнего упокоения устькаменогорцев, можно назвать не иначе, как безответственностью. Ситуации, в которые попали герои этого материала, нанесли им душевные травмы и показали, что порой те, кто получает деньги за содержание кладбищ, допускают в своей работе формализм и неуважительное отношение как к живым, так и к тем, кто уже покинул этот мир. 

Тем не менее хотелось бы, чтобы в подобных случаях жители имели представление о том, как восстановить справедливость и обеспечить своим родным достойное посмертие.

Согласно информации заместителя руководителя отдела ЖКХ, пассажирского транспорта и автомобильных дорог Усть-Каменогорска Рашида Шерубаева, на территории города и его окраин действуют 12 государственных кладбищ, которые курирует отдел. Расположены они в районах Шмелев Лог, на улицах Геологической и Станиславского на Аблакетке, на Защите, в Новой Согре, Ново- и Старо-Ахмирово, в селах Герасимовка, Самсоновка и Жыланды и еще два — мусульманское и христианское — в Меновном. Все эти кладбища обслуживаются и содержатся двумя подрядными организациями — ИП "BISMILLAH" и ИП "Комек". Помимо них, в городе имеются несколько частных мест упокоения, к ним относятся большой погост на Новом Примыкании и элитное кладбище в районе села Степного рядом с Ушановским. Есть возможность подхоронения и на уже закрытых кладбищах, но должна быть фиксированная договоренность, и, как правило, семья усопшего сама обращается с такой просьбой. Если же вам предлагают место на закрытом кладбище (Ушановском или Старом Примыкании), то знайте — это незаконное предложение и смело обращайтесь в органы охраны правопорядка.

При этом остаются вопросы как к администрации кладбищ, так и к городским властям. Почему отсутствуют реестры и средства навигации по некрополям, как закрытым, так и открытым для захоронения? Ведь, помимо приведенных ситуаций, угрозу уничтожения могил может нести даже расширяющаяся городская застройка. 

Почему в век цифровизации, когда буквально каждый документ имеет электронную форму и доступен всем законно интересующимся лицам, нет электронного реестра и карт участков на местных кладбищах? Почему наконец нельзя обязать подрядчиков обустраивать кладбища на манер городских кварталов: присвоить наименования улицам и номера могилам? В конце концов, могила — это последний дом человека. А по номеру родные и близкие покойного легко смогут отыскать его даже в самом запутанном лабиринте проездов и проходов или при наличии повреждений надмогильных сооружений.